19 апреля 1943 года варшавское гетто стало местом крупнейшей вооруженной акции евреев против гитлеровцев во время Второй мировой войны, а также местом первого городского восстания в оккупированной Европе. Однако борьба с оружием в руках не была единственной формой сопротивления. Жившие в варшавском гетто польские евреи каждый день боролись за свое человеческое достоинство. И одной из символических форм этой борьбы была музыка. При этом речь идет не о еврейской музыке в узком понимании, - сказал координатор музыкальной сцены варшавского Музея истории польских евреев POLIN Каэтан Прохыра (Kajetan Prochyra):
Каэтан Прохыра: Музыка может нас переносить во времени. И когда мы обращаемся к произведениям еврейских композиторов, когда представляем себе, как могли выглядеть концертные залы довоенной Варшавы, какую музыку тогда слушали... Скажу иначе: я очень не люблю устанавливать для музыки какие-то категории, не люблю даже определений «классическая музыка» или «серьезная» музыка. Есть музыка, которую слушают сидя, и музыка, которую слушают не сидя. Проще говоря, есть музыка, которая требует сосредоточения в концертном зале, и музыка, при которой можно танцевать. А по поводу разграничения музыки - важный голос на эту тему идет из истории Еврейского симфонического оркестра, который играл во время войны в Варшавском гетто.
- И вот, 18 апреля 2019 года, в канун 76-й годовщины восстания в варшавском гетто в концертном зале Музея истории польских евреев POLIN состоялось выступление оркестра Sinfonia Varsovia в память о музыкантах гетто, концертировавших в 1941-42 годах. В пиковый момент Еврейский симфонический оркестр насчитывал 80 музыкантов. Каэтан Прохыра:
Каэтан Прохыра: Это был оркестр, в состав которого входили выдающиеся музыканты варшавской Национальной филармонии, Оркестра Польского Радио, Оперного театра. Музыканты еврейского происхождения, которых закрыли в гетто. И в этих ужасных условиях они, с одной стороны, хотели давать своим соседям минуту отдохновения, а с другой - не утратить своего призвания и профессиональной чести. Таким образом, они демонстрировали, что по-прежнему являются музыкантами, артистами, оказавшимися в неволе. Согласно декрету оккупанта, они не имели права исполнять так называемую «арийскую» музыку, поскольку евреи, по мнению нацистов, были этого «недостойны», и могли играть только «еврейскую музыку», как ее понимали нацисты. Но музыканты гетто упорно нарушали этот запрет, играя музыку Моцарта, Бетховена, Шуберта. Потому что это их музыкальная родословная. Можно быть исполнителем еврейского происхождения, что не означает, что надо играть только еврейскую музыку. Если музыканты сами могут выбрать музыку, которую хотят играть, то выбирают самую прекрасную, не глядя в документы композиторов.
- В Музее POLIN в программе концерта Sinfonia Varsovia под управлением Габриэля Хмуры прозвучали произведения Франца Шуберта, Вольфганга Амадея Моцарта и Мечислава Вайнберга. Партию фортепиано блестяще исполнила 16-летняя пианистка Лорен Жанг, которой ВВС присвоило звание Young Musician of the Year.
- Выступление Лорен Жанг напоминало об истории Еврейского сифонического оркестра и ее исключительной солистки - необычайно одаренной 11-летней пианистки Йосимы Фельдшуа. 15 марта 1941 года Еврейский сифонический оркестр играл концерт, в который вошли именно произведения Моцарта и Шуберта, а солисткой была Йосима. Талантливая девочка имела все шансы стать выдающимся композитором, но ее планам и мечтам не суждено было сбыться. В 1943 году Йосиму Фельдшуа удалось вывезти из гетто, но она вскоре умерла от туберкулеза. Сохранился блокнот, в котором Йосима записывала свои собственные композиции. Сегодня этот блокнот находится в собраниях Института Яд ва-Шем.
Каэтан Прохыра: То, что я называю еврейской музыкой, особенно что касается Музея POLIN, то это музыка, которая является носителем еврейской истории, которая ведет диалог по вопросам, важным для еврейского национального самосознания или для еврейского «отсутствия». Легче это выговорить, чем объяснить, что это значит. Но мне кажется, что есть в этом какой-то смысл...».
- Во второй части концерта прозвучала Камерная симфония №4 Мечислава Вайнберга - последнее произведение, которое этот замечательный композитор успел закончить перед смертью в 1994 году. Эта симфония является исключительным памятником и завещанием, в котором слышны отголоски еврейской музыки, кошмара войны, жизни в сталинской России, но и надежды на будущее.
Каэтан Прохыра: Я осознал, что основным и новым для меня различием в польском и еврейском опыте является то, что почти каждый поляк может очень легко ответить на вопрос, откуда он родом. То есть, его корни врастают в место, которое можно точно определить. При этом в случае еврейских артистов бывает иначе. То есть, их место рождения, воспитания, проживания и происхождения - это зачастую разные адреса, порой находящиеcя друг от друга на расстоянии тысяч километров. И ответ на вопрос: откуда ты родом, не так однозначен. Именно это мы видим в случае композитора Мечислава Вайнберга, который был не совсем польским, не совсем советским и не совсем еврейским композитором. Вайнберг почти всю свою творческую жизнь прожил в Москве, но в преклонные годы подчеркивал, что он поляк и ставил cвою подпись по-польски. Варшава, Молдавия, Белосток, Минск, Ташкент и Москва создают его личную карту жизненного пути, которая для еврейского опыта весьма символична.
- Исполнение симфонии Вайнберга входит в цикл Wajnberg@100, который Музей POLIN организует совместно с Еврейским историческим институтом в год 100-летия композитора. Меценатом цикла Wajnberg@100 является Jankilevitsch Foundation. А мы вскоре посвятим судьбе и творчеству Мечислава Вайнберга специальную передачу.
Автор передачи: Ирина Завиша