«Перелом „Круглого Стола” после 30 лет III РП» - такое название получила дискуссия, организованная в Варшаве Фондом «Центр Карта» - организацией со многими направлениями деятельности, связанной с новейшей историей Польши и Центрально-Восточной Европы. Под определением «Круглый Стол» в историю вошли переговоры между властями социалистической ПНР и оппозиционным движением «Солидарность», проходили с 6 февраля по 5 апреля 1989 года в столице Польши и завершились договоренностями, которые привели к легализации «Солидарности», а впоследствии к отстранению от власти коммунистической Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) и переходу Польши к демократии и рыночной экономике.
Однако до сих пор в Польше отношение к «Круглому Столу» неоднозначно.
Импульсом к дискуссии об опыте «Круглого Стола» и большом переломе 1989 года стали изданные «Центром Карта» дневники известных литераторов Виктора Ворошильского и Казимежа Дзевановского. Во встрече приняли участие непосредственные участники событий: Збигнев Буяк - тогдашний представитель руководства «Солидарности», Станислав Цёсек - в ту пору член Политюро ЦК ПОРП и в качестве тогдашнего наблюдателя - Чеслав Белецкий - до 1989 года активный деятель демократической оппозиции, подпольный издатель и публицист.
Участники дискуссии «Перелом „Круглого Стола” после 30 лет III РП» в Театре Польски в Варшаве. На фото слева на право: Станислав Цёсек, Збигнев Буяк, Чеслав Белецкий и ведущий дискуссии *- глава Фонда «Центр Карта» Збигнев Глюза.
Фото: radiopolsha/И. Завиша
- Чеслав Белецкий не считает «Круглый стол» каким-то сговором или заговором тогдашних элит, но признался, что заключаемый тогда компромисс вызывал в нем горькие чувства. По его мнению, некоторые круги оппозиции проявляли излишнее рвение оказаться с властью за «Круглым столом»:
Чеслав Белецкий: Для меня «Круглый стол» был определенным этапом, к которому стоит подойди с холодной головой, с пониманием, что это диалог, который является не актом впадания друг к друг в объятия, а актом конфронтации, хотя и мирной, в котором одна сторона пытается обойти хитрыми маневрами другую. Как это во многих случаях делается в политике. И мне очень мешало то, что мы как демократическая оппозиция прижаты к стене компромисса, и что иной компромисс невозможен, и что складывалось впечатление, будто мы внезапно должны полюбить наших антагонистов. Я считал, что мы не должны их ни любить, ни ненавидеть. У них были свои интересы, у нас - свои.
- В общей сложности Чеслав Белецкий критически оценил переговоры, во время которых, по его мнению, слишком долго говорилось о вопросах, лишенных значения в длительной перспективе.
- По мнению Станислава Цёсека, который за «Круглым столом» представлял правительственную сторону, некоторые записи соглашений действительно были далеки от их реализации:
Станислав Цёсек: Конечно, в 100 процентах то, до чего мы договорились за „ Круглым Столом” не могло получиться. Мы там записали некую прекрасную Польшу, по сути, прекрасный наивный социализм: индексация зарплат, доступные всем квартиры... Все мы сэтим соглашались, это был так красиво... Но потом вдруг приходит Бальцерович со своей программой жестких реформ. Это было нечто иное, чем содержалось в записях „Круглого Стола”. Вряд ли мы согласились с этой программой, если она появилась в наших переговорах. Но слава Богу, что этот сценарий реформ появился, эту программу поддержал Международный валютный фонд, Всемирный банк. Если помните, России было предложено то же самое, но в России эти реформы не удались. Из девизов «демократия и рынок» остался лишь рынок, да и то, в самом неудачном его варианте. А Польшу это мобилизовало, это был мощный стимул идти вперед. И мы на этом пути имеем успехи.
- Как считает Збигнев Буяк, одной из самых больших ошибок, совершенных «Солидарностью» в ходе переговоров «Круглого стола» была неспособность сказать тогдашним властям решительное «нет», например, в случае предложения консультаций в Магдаленке, в конференц-зале одного из офисов тогдашнего МВД. По его мнению, это должно было быть любое другое место, не связанное с ведомством, откуда исходили решения о жестоком подавлении рабочих протестов:
Збигнев Буяк: В Польше это мог быть ректорат Варшавского университета, Польская академия наук, Королевский замок. У нас есть учреждения нейтральные, научные, где такая встреча могла бы состояться. Я признаюсь, что совершил ошибку соглашаясь ехать в Магдаленку. Меня гложет чувство вины, что я не ударил кулаком по столу и не сказал: нет, туда не поеду. Это ужасно, что участников переговоров приветстввоал генерал Чеслав Кищак. Возможно, для варшавской интеллигенции это не было большой проблемой, но для рабочих, которые боролись на улицах - было.
- В чем же причина того, что польский «Круглый Стол», который можно считать уникальным событием, повлиявшим на коренные демократические преобразования во всей Центральной и Восточной Европе, спустя три десятилетия, вызывает в самой Польше такие споры? Вот как на этот вопрос ответил президент Фонда « Центр Карта» Збигнев Глюза:
Збигнев Глюза: Этот исторический момент используется в текущей политической борьбе, позволяет делить электорат и определять стороны с негативным взглядом на диалог за «Круглым Столом». Поэтому все участники этой политической борьбы относятся к «Круглому Столу» инструментально, а не объективно. То есть, не останавливаются на оценке исторического процесса, а используют эту тему в качестве аргументов в собственных целях. Это касается как либеральной, так и консервативно-правой стороны политической сцены. У меня впечатление, что эти разногласия касаются также «Солидарности», которая была фундаментом этих событий. Если бы не процесс, который начался в августе 1980 года, события 1989 года не могли бы произойти по причине общественной ситуации и коммунистической власти в Польше. Потому что я абсолютно уверен, что руководство в Кремле считалось с тем, что «бунт» в Польше может быть всеобъемлющим. Ведь в 1981 году оказалось, что вся страна может забастовать, и такая генеральная забастовка обездвиживает государство. И если бы ситуация вернулась, то ослабленная экономическая система просто бы упала с минуты на минуту. Поэтому СССР не провоцировал Польшу. По сути дела, попытки развенчания мифа «Солидарности» и снятия нимба с «Круглого стола» путем использования этого в очередных политических кампаниях подтолкивают к тому, чтобы фундаменту универсального измерения, показавшему путь от авторитаризма к демократии, вернуть его значение. И мы стараемся это делать.
- В дискуссии Вы использовали очень образное выражение, что Польше удалось пройти сквозь «игольное ушко». Какой смысл Вы вложили в эту метафору?
Збигнев Глюза: При анализе конца 80-х годов у меня складывается впечатление, что выход из системы, ставшей уже заскорузлой, бесформенной, лежащей на обществе тяжким бременем, выход без крови, граничит если не с чудом, то с чем-то поистине необыкновенным. Это была ходьба по проволоке, по которой, вдобавок, мы сумели пройти сквозь своего рода «игольное ушко». Я имел в виду очень маленький шанс, который нам то время предоставило. И, на удивление, не только сторона «Солидарности», но также сторона тогдашней власти как-то к этому приспособились. То есть, повели себя в интересе Польши будущей, а не прошлой. Это было одно из важнейших явлений в истории Польши.
Материал подготовила Ирина Завиша