Саммит в Сочи, прошедший 22 ноября, где с президентом России с целью обсуждения ситуации в Сирии встретились главы Ирана и Турции, по мнению французских комментаторов, является доказательством того, что Кремлю удалось исключить Запад из игры на Ближнем Востоке, а теперь, отмечают они, Москва стремится реализовать так называемый pax russica.
В то же время некоторые российские СМИ написали, что встреча российского, иранского и турецкого президентов, касающаяся Сирии, является современным аналогом Ялтинской конференции, на которой Великобритания, США и Советский Союз 72 года назад определили принципы послевоенного мирового порядка и зоны влияния каждого из трех государств.
О том, есть ли план раздела на зоны влияния послевоенной Сирии у встретившихся в Сочи, в эфире Польского радио говорила политолог Агнешка Брыц из Университета имени Николая Коперника в Торуни.
Агнешка Брыц: Я бы сказала, что и да, и нет. Понятно, что такой ответ никого не удовлетворит. Правда заключается в том, что наверняка лидеры России, Ирана и Турции хотели бы разделить таким образом Сирию. Но, удастся ли им это, увидим. Амбиции российской власти действительно большие. И надо признать, что военная часть спецоперации России в Сирии принесла успех. Владимир Путин это понимает и сам говорит, что теперь можно перейти ко второй части, то есть к фазе политического урегулирования конфликта. Эта фаза требует значительно более тонких, продуманных действий, результаты которых не появятся так же быстро, как результаты военной операции. Иными словами, впереди значительно более сложный этап, на котором понадобится помощь партнеров.
При этом надо принимать во внимание тот факт, что есть целый ряд усложняющих задачу факторов, которые также несут определенный риск, говорит Агнешка Брыц, добавляя, что, на ее взгляд, россияне не до конца это понимают.
Агнешка Брыц: Если Иран, Россия и Турция смогут гарантировать стабильность Сирии ценой того, что они поделятся между собой сирийской территорией в политическом и дипломатическом контексте, то есть выделят отдельные зоны влияния и ответственности, то это будет удовлетворительным решением. Тем, чего опасаются сами россияне, является подозрение, что не удастся примирить между собой интересы российского, турецкого и иранского государств, потому что эти интересы уже изначально противоречат друг другу. Россияне более эластичны в контексте своих интересов относительно США, потому что Кремлю необходимо разблокировать каналы связи и сблизиться с американской властью. Да, Россия поддерживает Башара аль-Асада, и именно на него она делает ставку в разрешении сирийского конфликта, но она одновременно посылает США сигнал о том, что склонна изменить свою позицию по поводу политического будущего Башара аль-Асада, указывая, например, на возможность проведения парламентских и президентских выборов. В свою очередь партнеры России по операции занимают другую позицию. Для Турции красной чертой является регион курдов. Она хочет контролировать то, что происходит в этой части Сирии. Турецкая власть открыто говорит, что не позволит, чтобы без ее ведома, без ее участия и разрешения проводились какие-либо действия по стабилизации ситуации с курдами. И, наконец, Иран. Он, пожалуй, имеет самые серьезные и твердые намерения, потому что иранцам важно, чтобы не кто иной, как Башар аль-Асад остался у власти. И это больше всего противоречит российскому видению, которое склонно под влиянием США измениться. Это все можно назвать первым отличием. А вторым является то, что россияне допускают федеральный раздел Сирии согласно зонам влияния. Иранцы же, в свою очередь, выступают за централизацию власти. Именно из таких разногласий возникают большие споры.
Политолог Агнешка Брыц считает, что, тем не менее, Россия спешит сделать дальнейшие шаги, предлагая различные схемы действий вместе с Турцией и Ираном, пока Дональд Трамп занят ситуацией на американской внутриполитической сцене.
Агнешка Брыц: Россияне предлагают определенные проекты, цель которых – бросить якорь на территории Сирии, чтобы не допустить ситуации, когда американцы проснутся и захотят вернуться на Ближний Восток. Иными словами, россияне понимают, что и Россия, и Турция нуждаются в том, чтобы пустить корни на сирийской территории, а Иран уже это сделал. То есть власть этих государств должна найти и установить связи с локальными группами управления. И, кстати, отсюда идея проведения Сирийского национального конгресса. Кроме того, Россия просто вынуждена попросить помощи в разрешении сирийского кризиса у региональных партнеров – Египта, Саудовской Аравии. То есть главная цель – привлечь на сторону России региональные государства, потому что они и сами по себе играют существенную роль.
Получается, что карты в этой игре раздает Москва, потому что США заняли пассивную позицию?
Агнешка Брыц: Россияне просто заполняют нишу, которую для них освободили американцы, сократив свое политическое участие или даже, я бы сказала, перестав политически участвовать. И пока США будут занимать эту пассивную позицию, Россия будет действовать, реализовывая pax russica, у нее будет больше свободы, потому что не будет конкуренции. С иранцами, турками, представителями региональных государств Кремль в состоянии найти общий язык. Единственной страной, которая может отодвинуть Россию от Сирии, являются все же США.
В то же время никто не отменял обязательств США, взятых ими перед курдами и сирийской оппозицией, которая вместе с курдами боролась с джихадистами, а иногда с правительственными силами Башара аль-Асада.
Агнешка Брыц: И именно поэтому Россия пытается играть сразу на нескольких роялях, пытается быть эластичной, удовлетворять интересы сразу нескольких сторон. Если сейчас Кремль покажет, что он борется с террористами, а не с оппозицией, хотя по факту всем известно, с кем борется Россия в Сирии, то на встречу в рамках Сирийского национального конгресса можно было бы пригласить также заграничную оппозицию. Такой ход значительно ослабил бы карты, которыми играют США. Та же ситуация с курдами. Все мы помним неоднозначную российскую позицию по поводу курдского референдума. Это показывает, что россияне хотят сохранить эластичность также в этом вопросе. Могут поддержать курдов, становясь в оппозицию Турции, если это будет необходимо, а могут стать на стороне турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана.
Могут ли США полностью оставить ситуацию на Ближнем Востоке, перестать поддерживать, например, курдов? Эксперт Агнешка Брыц считает, что в определенном смысле американцы уже отвернулись от курдского вопроса.
Агнешка Брыц: Но надо понимать, что курдский вопрос настолько привлекателен в ближневосточной политике, что даже если покажется, что США оставили курдов, то и так это лишь временное явление. Когда понадобится оказать давление на Турцию или другие страны этого региона, американцы снова вернутся к этой теме.
PR24/es