Польшу упрекают в том, что она не хочет принимать участия в релокации беженцев. Многие СМИ на Западе, некоторые в Польше пишут, что поляки – это ксенофобы и не помогают. Источники в Лиане сообщают, что помощь, которая идет из Польши, является самой большой из тех, которые получают ливанцы. Насколько результативным является механизм польской помощи? На этот и другие вопросы в студии Польского радио отвечали Анна Конечная из Польского центра международной помощи, Бартош Рутковский из Фонда «Страж орла» и священник Вальдемар Цисло из польского отделения международной организации «Помощь Церкви в нужде».
Анна Конечная: «Механизм помощи, которую предоставляют поляки, очень результативен. В Ливане с 2012 года, то есть спустя год после начала войны в Сирии, мы начали помогать сирийским беженцам. Тогда на севере страны их было 250 тысяч. Это было самое большое число людей, которым удалось добраться до Ливана. На данный момент беженцев там насчитывается более миллиона человек, согласно некоторым статистическим данным, даже 1,5 миллиона. Стоит при этом отметить, что население Ливана составляет 4,5 млн человек. Ни одна страна не справилась бы с таким наплывом людей, поэтому там была очень нужна помощь извне. Польский центр международной помощи начал свою деятельность с обеспечения крыши над головой, то есть с основной потребности каждого человека. На протяжении этих лет нашего присутствия в Ливане помощью со стороны поляков воспользовалось более 50 тысяч человек. По мере того, как нарастала кризисная ситуация, а вместе с ней потребности, мы создали также две медицинские клиники для беженцев – стационарную и мобильную. Стационарная служит и сирийцам, и ливанцам, а мобильная доезжает к людям, которые не в состоянии сами прийти медицинское в учреждение, а также в лагеря для беженцев, которые создаются в Ливане, причем – стоит отметить – неофициально. Услугами клиники пользуется 6 тысяч человек в год».
Откуда поступают средства, чтобы Центр международной помощи оказывал такую огромную помощь?
Анна Конечная: «Средства на нашу деятельность поступают из Министерства иностранных дел Польши, из программы «Польская помощь», а также из ООН, а конкретно из Управления Верховного комиссара Организации Объединённых Наций по делам беженцев. Те люди, которые бежали из Сирии, от войны, ничего с собой не взяли, кроме, может быть, каких-то ценных вещей. На данный момент даже и этого у них нет, так как им пришлось их продать, чтобы продержаться. Это люди, у которых нет средств не только для того, чтобы заплатить за переправу в Европу, но даже для того, чтобы снять какое-то жильё. У многих нет денег на еду, на лекарства, на самые необходимые вещи.
По словам очевидцев, которые были в Ливане в последнее время, там вдоль дорог каждые 15-20 километров можно увидеть стихийные лагеря, в которых находятся беженцы без воды, без электричества, с маленькими детьми, а из еды у них есть только рис. Причем это страна, в которой зимой очень холодно, а летом температура достигает 50 градусов.
Анна Конечная: «Зима – это особенно сложный период, когда крыши над головой недостаточно. Беженцы часто живут в недостроенных домах, хозяйственных помещениях, где нет отопления, или просто в палатках. Летом там невозможно находиться из-за жары, а зимой – очень холодно. Люди стараются согреться самыми простыми способами, что зачастую приводит к пожарам».
Второе место, горячая точка на карте мира, – это иракский Курдистан. Бартош Рутковский, офицер в отставке военного флота, занялся интенсивной помощью жертвам войны. С чего всё началось?
Бартош Рутковский: «Я принял это решение, когда в Польше 7 октября 2015 года появилась информация о том, что террористы из так называемого Исламского государства распяли в Алеппо 12-летнего мальчика, убили его отца и работников гуманитарной миссии, которые приехали с помощью. Я подтвердил эту информацию в Канадской благотворительной организации, сотрудники которой погибли. Спустя два дня после этого я принял решение уйти в отставку, а через 6 дней после выхода на пенсию я поехал в Ирак за свой счет. Чтобы самому на месте посмотреть, какова ситуация, и понять, как помочь этим людям и какая помощь будет для них самой лучшей. То, что я там увидел, способствовало тому, что я решил создать фонд «Страж орла». Семь месяцев я был один, действовал в одиночку. На данный момент нас уже три человека. Месяц назад я вернулся из Ирака. Да, наша деятельность намного меньше, чем таких организаций как Польская международная помощь. Но мы часто помогаем таким людям, которым никто не может помочь, до которых не доходит ни одна помощь извне. Мы помогаем жертвам «Исламского государства», семьям, выкупленным из неволи, женщинам, у которых убили всех близких, девочкам, которые были невольницами и которых удалось выкупить, а также солдатам и семьям солдат, которые принадлежат к войскам территориальной защиты и которые защищают этих людей».
Вы сосредоточились на помощи христианам и езидам, то есть представителям курдской этноконфессиональной группы?
Бартош Рутковский: «Моя вера является тем, что меня мотивирует к тому, чтобы помогать, но она не является ключом, потому что нам приходилось помогать сиротам, детям погибших мусульманских солдат, которые воевали с ИГИЛ. Недавно мы помогли финансово фонду «S.O.S. для жизни», который организовал приезд в Польшу на операцию раненого солдата-пешмерга (из курдского военизированного формирования в иракском Курдистане). Надо сказать, что в самой ужасной ситуации там находятся езиды и христиане, которые преследуются. Поэтому мы сосредоточились на помощи им».
У тех, кто больше всех пострадал от военных конфликтов, нет шансов, чтобы оттуда вырваться. Этим людям можно помочь только там, где они находятся…
Бартош Рутковский: «Я там общаюсь с людьми, которые живут, например, в палатке за одолженные 80 долларов, часто они спрашивают: почему вы в Европе помогаете только самым богатым? Я сначала не понимал, о чем они говорят. А потом понял, что с точки зрения оставшихся там людей, беженцы, которые могут заплатить несколько тысяч, а порой и более 10 тысяч долларов за то, чтобы добраться до Европы, являются финансовыми богачами. Мы помогаем людям, которые живут за 20-30 долларов в месяц. Знаю отца большой семьи, который за 2 месяца работы получил зарплату меньше, чем 50 долларов, а у него жена и восемь детей.
Это совершенно иная действительность. А помощь там на месте стоит во много раз меньше, чем помощь, оказываемая в Европе. Большие гуманитарные организации нужны. В Ираке я видел представителей польских организаций – «Каритас», Польской гуманитарной акции, видел их хорошую работу».
Каков масштаб помощи, которая оказывается жертвам войны и которую организовывают польские католики? На этот вопрос отвечает священник Вальдемар Цисло из польского отделения международной организации «Помощь Церкви в нужде».
Вальдемар Цисло: «Мы присутствуем в Сирии с самого начала войны, передаем туда продукты нескольким тысячам семей. Сейчас этим также занимается католическая организация «Каритас» в рамках акции «Семья семье». Мы помогаем на деньги не только поляков, но также благодаря другим отделам нашей организации, так как мы не в состоянии тянуть проекты для более, чем 10 тысяч семей. Это стоит несколько миллионов евро в полгода, так же, как и в Ираке. Наиболее точные данные касаются помощи, на которую деньги выделило польское правительство через нашу организацию. 5,5 миллионов злотых пошло на лечение детей. Поскольку оказалось, что есть большая потребность также в лечении пожилых людей, пострадавших от войны, то дополнительно было выделено еще 4 миллиона злотых. Через Церковь легче помогать, потому что у неё везде есть свои структуры».
Польшу упрекают в том, что она не хочет принимать участия в релокации беженцев. Многие СМИ на Западе, некоторые в Польше пишут, что поляки – это ксенофобы и не помогают. Источники в Лиане сообщают, что помощь, которая идет из Польши, является самой большой из тех, которые получают ливанцы. Насколько результативным является механизм польской помощи? На этот и другие вопросы в студии Польского радио отвечали Анна Конечная из Польского центра международной помощи, Бартош Рутковский из Фонда «Страж орла» и священник Вальдемар Цисло из польского отделения международной организации «Помощь Церкви в нужде».
Анна Конечная: «Механизм помощи, которую предоставляют поляки, очень результативен. В Ливане с 2012 года, то есть спустя год после начала войны в Сирии, мы начали помогать сирийским беженцам. Тогда на севере страны их было 250 тысяч. Это было самое большое число людей, которым удалось добраться до Ливана. На данный момент беженцев там насчитывается более миллиона человек, согласно некоторым статистическим данным, даже 1,5 миллиона. Стоит при этом отметить, что население Ливана составляет 4,5 млн человек. Ни одна страна не справилась бы с таким наплывом людей, поэтому там была очень нужна помощь извне. Польский центр международной помощи начал свою деятельность с обеспечения крыши над головой, то есть с основной потребности каждого человека. На протяжении этих лет нашего присутствия в Ливане помощью со стороны поляков воспользовалось более 50 тысяч человек. По мере того, как нарастала кризисная ситуация, а вместе с ней потребности, мы создали также две медицинские клиники для беженцев – стационарную и мобильную. Стационарная служит и сирийцам, и ливанцам, а мобильная доезжает к людям, которые не в состоянии сами прийти медицинское в учреждение, а также в лагеря для беженцев, которые создаются в Ливане, причем – стоит отметить – неофициально. Услугами клиники пользуется 6 тысяч человек в год».
Откуда поступают средства, чтобы Центр международной помощи оказывал такую огромную помощь?
Анна Конечная: «Средства на нашу деятельность поступают из Министерства иностранных дел Польши, из программы «Польская помощь», а также из ООН, а конкретно из Управления Верховного комиссара Организации Объединённых Наций по делам беженцев. Те люди, которые бежали из Сирии, от войны, ничего с собой не взяли, кроме, может быть, каких-то ценных вещей. На данный момент даже и этого у них нет, так как им пришлось их продать, чтобы продержаться. Это люди, у которых нет средств не только для того, чтобы заплатить за переправу в Европу, но даже для того, чтобы снять какое-то жильё. У многих нет денег на еду, на лекарства, на самые необходимые вещи».
По словам очевидцев, которые были в Ливане в последнее время, там вдоль дорог каждые 15-20 километров можно увидеть стихийные лагеря, в которых находятся беженцы без воды, без электричества, с маленькими детьми, а из еды у них есть только рис. Причем это страна, в которой зимой очень холодно, а летом температура достигает 50 градусов.
Анна Конечная: «Зима – это особенно сложный период, когда крыши над головой недостаточно. Беженцы часто живут в недостроенных домах, хозяйственных помещениях, где нет отопления, или просто в палатках. Летом там невозможно находиться из-за жары, а зимой – очень холодно. Люди стараются согреться самыми простыми способами, что зачастую приводит к пожарам».
Второе место, горячая точка на карте мира, – это иракский Курдистан. Бартош Рутковский, офицер в отставке военного флота, занялся интенсивной помощью жертвам войны. С чего всё началось?
Бартош Рутковский: «Я принял это решение, когда в Польше 7 октября 2015 года появилась информация о том, что террористы из так называемого Исламского государства распяли в Алеппо 12-летнего мальчика, убили его отца и работников гуманитарной миссии, которые приехали с помощью. Я подтвердил эту информацию в Канадской благотворительной организации, сотрудники которой погибли. Спустя два дня после этого я принял решение уйти в отставку, а через 6 дней после выхода на пенсию я поехал в Ирак за свой счет. Чтобы самому на месте посмотреть, какова ситуация, и понять, как помочь этим людям и какая помощь будет для них самой лучшей. То, что я там увидел, способствовало тому, что я решил создать фонд «Страж орла». Семь месяцев я был один, действовал в одиночку. На данный момент нас уже три человека. Месяц назад я вернулся из Ирака. Да, наша деятельность намного меньше, чем таких организаций как Польская международная помощь. Но мы часто помогаем таким людям, которым никто не может помочь, до которых не доходит ни одна помощь извне. Мы помогаем жертвам «Исламского государства», семьям, выкупленным из неволи, женщинам, у которых убили всех близких, девочкам, которые были невольницами и которых удалось выкупить, а также солдатам и семьям солдат, которые принадлежат к войскам территориальной защиты и которые защищают этих людей».
Вы сосредоточились на помощи христианам и езидам, то есть представителям курдской этноконфессиональной группы?
Бартош Рутковский: «Моя вера является тем, что меня мотивирует к тому, чтобы помогать, но она не является ключом, потому что нам приходилось помогать сиротам, детям погибших мусульманских солдат, которые воевали с ИГИЛ. Недавно мы помогли финансово фонду «S.O.S. для жизни», который организовал приезд в Польшу на операцию раненого солдата-пешмерга (из курдского военизированного формирования в иракском Курдистане). Надо сказать, что в самой ужасной ситуации там находятся езиды и христиане, которые преследуются. Поэтому мы сосредоточились на помощи им».
У тех, кто больше всех пострадал от военных конфликтов, нет шансов, чтобы оттуда вырваться. Этим людям можно помочь только там, где они находятся…
Бартош Рутковский: «Я там общаюсь с людьми, которые живут, например, в палатке за одолженные 80 долларов, часто они спрашивают: почему вы в Европе помогаете только самым богатым? Я сначала не понимал, о чем они говорят. А потом понял, что с точки зрения оставшихся там людей, беженцы, которые могут заплатить несколько тысяч, а порой и более 10 тысяч долларов за то, чтобы добраться до Европы, являются финансовыми богачами. Мы помогаем людям, которые живут за 20-30 долларов в месяц. Знаю отца большой семьи, который за 2 месяца работы получил зарплату меньше, чем 50 долларов, а у него жена и восемь детей. Это совершенно иная действительность. А помощь там на месте стоит во много раз меньше, чем помощь, оказываемая в Европе. Большие гуманитарные организации нужны. В Ираке я видел представителей польских организаций – «Каритас», Польской гуманитарной акции, видел их хорошую работу».
Каков масштаб помощи, которая оказывается жертвам войны и которую организовывают польские католики? На этот вопрос отвечает священник Вальдемар Цисло из польского отделения международной организации «Помощь Церкви в нужде».
Вальдемар Цисло: «Мы присутствуем в Сирии с самого начала войны, передаем туда продукты нескольким тысячам семей. Сейчас этим также занимается католическая организация «Каритас» в рамках акции «Семья семье». Мы помогаем на деньги не только поляков, но также благодаря другим отделам нашей организации, так как мы не в состоянии тянуть проекты для более, чем 10 тысяч семей. Это стоит несколько миллионов евро в полгода, так же, как и в Ираке. Наиболее точные данные касаются помощи, на которую деньги выделило польское правительство через нашу организацию. 5,5 миллионов злотых пошло на лечение детей. Поскольку оказалось, что есть большая потребность также в лечении пожилых людей, пострадавших от войны, то дополнительно было выделено еще 4 миллиона злотых. Через Церковь легче помогать, потому что у неё везде есть свои структуры».
PR1/ik