41 год тому назад, в июне 1976 года правительство тогдашней социалистической Польской Народной Республики объявило о резком повышении цен на продовольственные товары. Некоторые продукты должны были подорожать вдвое. Рабочие в Радоме возмутились, посчитав, что это означает унижение их достоинства и обречение на нищенское существование. Они начали забастовку и вышли протестовать на улицы. Радомские события стали началом волны протестов в других промышленных городах Польши. По мнению историков, рабочие протесты носили не только экономический характер. Это было активным проявлением осознанного общественного недовольства коммунистической властью.
- Участником протеста, получившего в польской истории название «Июнь’76», был Станислав Ковальский – сегодня председатель Общества «Радомский Июнь’76», а в ту пору – молодой рабочий-металлург и перспективный спортсмен-боксер.
- Утро 25 июня 1976 года… Как оно выглядело? Говорило ли что-либо о том, что это будет важный, исключительный день в истории Польши?
Станислав Ковальский: «Солнце, прекрасная погода. Я не думал о том, что произойдет. Я был спортсменом, шел на тренировку, увидел толпы людей в рабочей одежде, и почувствовал какое-то беспокойство. Наверное, это и было предчувствие чего-то важного. Тогда и промелькнула мысль, что мне надо присоединиться к этим людям. Можно сказать, что этот день меня и удивил, и обнадежил. Когда я присоединился к рабочим, услышал множество предложений о том, куда направиться. Одним из них был Воеводский комитет партии. Я видел, как протест набирал силу, люди кричали: «Мы хотим хлеба и свободы», пели гимн Польши, «Интернационал». Настроение было приподнятым и боевым, и мы стали думать о расширении нашей группы. Конечно, как я уже сказал, рабочих было много, но известно, кто был нашим противником… Тогда я предложил рабочим из металлургического комбината, мясоперерабатывающего завода и других предприятий присоединиться к нам. Доходило до драк между рабочими этих предприятий и представителями партийного руководства, – аппаратчиками, как мы их называли, – которые не позволяли рабочим отключать станки».
- В конце концов, у здания партии собралось несколько тысяч человек…
Станислав Ковальский: «Люди еще доезжали, те, кто узнавал о том, что происходит. Одни – из чистого любопытства, другие действительно хотели сделать что-то хорошее. В партийном комитете сказали, что всех не впустят, и мы организовали делегацию для переговоров с первым секретарем по фамилии Прокопяк. Я тоже был в составе этой делегации. Мы увидели другой мир, интерьеры, буфет, похожий на ресторан, где в изобилии были дефицитные продукты… Возмущение рабочих нарастало, служба безопасности пыталась остановить толпу. Начались беспорядки. Прокопяк из окна что-то кричал людям, обещал, что позвонит в Варшаву и всё устроит, что цены вернутся, и просил дать ему пару часов. Мы согласились, но он нас обманул. Прошло два часа, никто к нам не вышел. Прошли слухи, что комитетчики сбежали через тайные выходы. Представьте наше состояние, состояние людей возмущенных и обманутых… Рабочие ворвались в здание комитета, и тут прибыли спецотряды милиции в шлемах, со щитами, которые начали атаковать людей. Милиция задерживала даже тех, кто просто шел по каким-то делам. Потом начались аресты, избиения, издевательства, увольнения с работы. Власть устроила радомским рабочим настоящий ад. Она хотела нас растоптать, унизить наше человеческое достоинство. Я в тюрьме потерял здоровье и уже не мог продолжать спортивную карьеру».
- Какие мысли посещают Вас спустя четыре десятилетия после этих событий? Стоило в них участвовать ценой собственного здоровья, или надо было спокойно идти на тренировку?..
Станислав Ковальский: «Нет, конечно, стоило. Если бы надо было это повторить, я сделал бы это еще раз. Это моя страна, моя Польша, моя семья, мой город. Если что-то нужно моему городу, моему народу – я всегда буду в первых рядах».
- Так о радомских событиях июня 1976 года вспоминал их участник Станислав Ковальский. В свою очередь, известный польский историк, профессор Антони Дудек считает протесты в Радоме переломным моментом в послевоенной истории Польши: началось с бунтов против повышения цен на продовольствие, а кончилось борьбой за достоинство и свободу.
Антони Дудек: «Коммунистическая власть в рамках послевоенной индустриализации строила новые промышленные предприятия. А позже оказалось, что рабочие, якобы от имени которых коммунисты эту власть осуществляли, взбунтовались. И «радомский июнь» в данном случае стал наиболее показательным примером протеста в городе средней величины, не центра, не столицы. Оказалось, что общественное напряжение именно здесь нашло выход. Еще будучи студентом я пытался ответить на вопрос: почему именно в Радоме? И оказалось, что по большинству параметров, таких как уровень жизни, состояние жилищного строительства, размер зарплат, Радом был в самом конце. Жители этого города почти не воспользовались так называемым «подъемом» эпохи Герека, и повышение уровня цен переполнило чашу их терпения. Наступил взрыв возмущения невиданного в ту пору в Польше масштаба. Конечно, можно сказать, что против власти коммунистов бунтовали и раньше, как в Польше, так и в других странах социалистического блока: восстания в Берлине, Будапеште, Познани. Но надо понять, что 1976 год стал определенной вехой с польской перспективы. А именно – в этому году в Польше начался экономический кризис, с которым коммунистические власти так и не справились. И если предыдущие бунты удавалось более-менее эффективно подавлять, то протест в Радоме был больше, чем бунтом. Он продемонстрировал крах согласия общества на дальнейшее пребывание коммунистов у власти. Через четыре года это привело к самой большой волне забастовок на Побережье и рождению «Солидарности». С этой точки зрения, если бы мы искали какую-то «цезуру» в истории Польши, когда социалистическая система перестает разрастаться, а начинает рассыпаться, то парадоксальным образом, это будет 1976 год и Радом. Безусловно, это было начало конца коммунизма в Польше».
PR24/iza