Представлять деятелей польской культуры, которые активно сотрудничают с соседями, – это добрая традиция нашей Редакции. На этот раз мы пригласили в студию молодого режиссера Томаша Лещиньского. Возможно, нашим давним и постоянным слушателям его имя и фамилия покажутся знакомыми. Ведь Томаш несколько лет назад работал с нами в эфире. Но его настоящим призванием всегда был и остается театр. А поводом к приглашению Томаша в роли нашего гостя послужил целый ряд событий, в которых его талант, причем не только постановщика, проявился очень ярко. Например, на 14-м Всепольском фестивале современной монодрамы в Варшаве Томаш Лещиньский удостоился диплома отличия за спектакль по пьесе Евгения Гришковца «+1», которую Томаш сам же и перевел. Кроме того, Томаш Лещиньский – автор перевода текстов Михаила Дурненкова в «Антологии современной русской пьесы», изданной в Польше под редакцией Андрея Москвина.
Ирина Завиша: Ты – польский режиссер, но ты ставишь не только в Польше, а и в странах бывшего Советского Союза, в частности, в России, в Беларуси. Но, может быть, начнем с того, как началась вообще твоя жизнь в искусстве?
Томаш Лещиньский: Моя жизнь в искусстве началась с того, что я поехал учиться в театральный институт. Тогда это называлось Санкт-Петербургская академия театрального искусства. Сейчас это уже называется по-другому: Российский государственный институт сценических искусств. Поехал учиться сначала на актера, потом перешел на актерско-режиссерский курс, но сейчас уже могу честно признаться, что к концу учебы немножко мне надоел театр. Хочу сказать, что просто русская театральная школа и, вообще, все что касается искусства в России, требует серьезных затрат. Это серьезный труд, с утра до ночи, семь дней в неделю. И я вернулся в Польшу и искал совершенно чего-то другого и, как уже Ирина говорила, я работал на Польском радио, в Русской редакции. И проработав несколько лет, все-таки решил вернуться к своей выученной профессии. Сначала я работал как ассистент, в театре, с Кшиштофом Занусси...
И.З. А что тебе дало общение с мастером, работа с ним?
Т.Л. Очень сложно оценивать этот опыт, потому что я до сих пор еще продолжаю иногда работать с Занусси. Вот мы недавно работали в Литве. Что мне дало? Наверное, дало мне определенную уверенность. Прежде всего — это практика. Я изучил театральные будни. И если театральный институт является своего рода лабораторией, то, работая в театре, ты просто встречаешься с действительностью, как это выглядит изнутри, как это работает. Другая вещь, которой я научился.. Не знаю, может быть, это далекая вещь от театра, но, с другой стороны, Кшиштоф Занусси, кроме того, что он кинорежиссер, театральный режиссер, сценарист, преподаватель, он тоже, можно сказать, гражданский дипломат. То есть, он очень часто, допустим, в России, представляет Польшу. Это так называется – гражданская дипломатия. Или культурная дипломатия, можно и так сказать. И я, конечно, очень много понял тогда вообще про мир, про то, как мир существует, про некую геополитику, культурные взаимосвязи, взаимоотношения и влияние культуры на политику, на международные отношения. И это мне, конечно, очень много дало. Это была очень большая школа в области культурной дипломатии.
И.З. В каких городах в России ты ставил спектакли?
Т.Л. Я работал в Иркутске, в Улан-Удэ, в Екатеринбурге, в Перми, в Москве работал только с Кшиштофом Занусси. Работал также на Кавказе: в Грузии, в Азербайджане.
И.З В Беларуси?
Т.Л. В Беларуси работал только с Кшиштофом Занусси.
И.З. Тем не менее, белорусская современная драматургия тебя заинтересовала. Насколько мне известно, ты даже составил свой личный список наиболее интересных белорусских пьес, созданных за последние годы.
Т.Л. Был на фестивале «Любимовка» в этом году. Кстати, формула этого фестиваля мне очень нравится. В этом году, по моему, было около 600 или 700 пьес присланных. Из этого было отобрано около 40 и они были прочитаны в течение 5-7 дней. Это такой театральный марафон. В Польше так не бывает. В Польше читают одну-две пьесы в день, и там несколько лауреатов конкурса и все. А тут реально автором был дан шанс появиться, быть прочитанным и показанным публике, конечно, узкой, специализированной, потому что в основном там сами драматурги, режиссеры и другие театральные деятели. Но поскольку конкурс открыт, он не ограничивается авторами из Российской Федерации, туда присылают также авторы из Казахстана, из Украины на русском языке, были также пьесы из Прибалтики. И было довольно много белорусских авторов. Я заметил, что, в процентном отношении, сколько там их было представлено, то их пьесы были довольно интересные. То есть, соотношение интересных пьес было очень высокое. Но это моя субъективная оценка. Я хочу просто сказать, может быть, это потому, что многие авторы в Беларуси пишут просто «в стол». Я познакомился со многими интересными авторами, которые занимаются чем-то другим, то есть, допустим, один парень работает под Минском на заводе инженером. Второй тоже работает в каком-то предприятии менеджером. И они просто пишут для себя. У них нет никаких перспектив, что они будут ставиться, и поэтому они, может быть, просто пишут, не привязываясь к каким-то трендам, заказам, ну и так далее.
И.З. Вернемся к теме Роcсии. В чем для тебя специфика российского театра, уже с точки зрения режиссера? Только сначала вспомни о нескольких спектаклях.
Т.Л. «Запах» в Перми, «Полиция» Мрожека в Иркутске. Это очень сложно оценивать русский театр или российский театр. Это тоже два разных понятия. Россия – колоссальная страна. И сравнивать, не знаю, театр где-нибудь, в Петропавловске-Камчатском (я там не работал, просто видел спектакль) и театр, допустим, в Питере, это совершенно разные вещи. Конечно, существует очень большая театральная традиция и очень, очень много интересных проектов появляется в России. Эта театральная жизнь, с одной стороны, очень интересная, с другой стороны, тоже часто встречаются такие абсурдные вещи, которых мы бы не встретили в Польше. То есть, очень большой диапазон какого-то большого минуса к большому плюсу. Например, театр «У Моста» в Перми, о котором я вспомнил, там потрясающая дисциплина. Актеры работали с утра до вечера. Они жили в театре. В буквальном этого слова смысле.
Сцена из спектакля "Полиция" по пьесе С. Мрожека в Иркутском драматическом театре. Фото предоставлено Т. Лещиньским
И.З. Кроме того, что ты режиссер, ты также занимаешься переводческой деятельностью, прекрасно зная оба языка. Вот мы встречались и по случаю приезда Михаила Дурненкова, его пьесы в «ТР Варшава»… Несколько слов об антологии современной русской драматургии.
Т.Л. Хочу снова подчеркнуть, что русская драматургия – это тоже очень огромное пространство. Я, можно так сказать, сейчас сотрудничаю с фестивалем «Любимовка», переводя пьесы не только Дурненкова, еще нескольких других авторов, которые появились на «Любимовке». Они связаны с «Театром.doc». Вот этот сегмент русской драматургии, мне кажется, он очень сильно связан с наболевшими проблемами, которые можно встретить сейчас не только в российском обществе. Очень сложно охарактеризовать новую русскую драматургию каким-то одним словом. Я скажу про Мишу Дурненкова. Мне кажется, из российских авторов, это очень интересный автор, который очень умело описал, охватил нынешнюю российскую действительность последних 10 лет. И в довольно легким и, можно даже сказать, абсурдным, гротескным способом он умеет это отобразить в своих произведениях. Он очень интересно тоже представляет портрет молодых людей в России, среднего поколения. Я думаю, что он как бы реагирует на те проблемы, которые как-то волнуют современную российскую интеллигенцию. И это мне нравится в его творчестве. Но, с другой стороны, от также не закрыт российскими проблемами, то есть. его пьесы универсальны. Они понятны, в принципе, и в других европейских странах. Вот «Озеро». Оно представляет такой образ современной интеллигенции в любой европейской стране.
И.З. То, что ты живешь, практически, так мне кажется, в двух пространствах, в пространстве двух языков и чувствуешь эти «смычки» и различия, я это увидела в твоем спектакле по Евгению Гришковцу. Настолько адекватно польская публика воспринимала текст, игру актера, вообще общую постановку!.. Еще несколько слов об этом спектакле. Это был твой выбор, я так понимаю. Гришковец был несколько раз в Польше, произвел здесь фурор. Давно его не было, и он существовал в последнее время в виде твоего спектакля. Почему именно «+1»?
Т.Л. Про Гришковца хочу сказать, что, да, действительно, он когда-то был очень популярен в Польше. Потом, можно сказать, на его место вошли другие российские авторы. Это тоже есть момент определенной моды. Была мода на Гришковца. Сейчас пришла мода на других авторов. Я скажу так: всё началось чисто «прагматично». Мы с актером Себастьяном Сверщем искали монопьесу, и мне очень нравились все произведения Гришковца в его собственном исполнении –и «ОдновремЕнно» (или «ОдноврЕменно», как он сам это говорит), и «Как я съел собаку». Вот. И я увидел этот моноспектакль «+1». Мне кажется, Гришковец универсален. Несмотря на то, что он очень русский, что он именно в своих произведениях как-то относится к такому типичному русскому менталитету. Есть, например, роман «Реки», если я не ошибаюсь, в котором он размышляет, где Сибирь, где граница Сибири. Он сравнивает русский менталитет, менталитет сибирского человека, – он же из Сибири, из Кемерова – и, с другой стороны, менталитет европейского человека, где понятно, где заканчивается одна страна и начинается другая. А Сибирь — это как бы что-то такое необъятное, большое, и непонятно, где граница этого пространства, названного Сибирью. И с одной стороны, у него очень много связанного с Россией, очень много такого местного колорита, связанного с русским восприятием мира, а, с другой стороны, очень много универсального. Вот именно, универсального – про жизнь, существование человека в этом мире, про время. Такие мысли, которые приходят в голову, мне кажется, каждому думающему человеку: зачем я здесь, куда я двигаюсь, в смысле экзистенциальном…
Моноспектакль "+1" по пьесе Е. Гришковца (Новый театр им. Виткация в Слупске. Актер Себастьян Сверщ).Фото предоставлено Т. Лещиньским
И.З. Вопрос совершенно банальный, но в случае разговора с режиссером его очень трудно избежать – о творческих планах. О чем ты думаешь?
Т.Л. Сейчас, например, я перевел пьесу литовского драматурга Мариуса Ивашкевичюса. Она называется «Спящие». Она была написана на русском языке. Мариус довольно популярен в России. Он и для Кирилла Серебрянникова пишет, и для Миндаугаса Карбаускиса. Римас Туминас также ставил его пьесы. Так что, в принципе, он пишет и на русском языке, и на литовском, а считает себе белорусом. Он так мне сказал. В 2016 Вроцлав был «Европейской столицей культуры», и в рамках этого проекта «Европейская столица культуры» там был такой проект, который назывался «Kulturo-Futuro!», т. е. артисты, художники о будущем. Довольно интересный проект, который организовали Роман Павловский и Эдвин Бендык. Были собраны разные творческие личности, не только из Польши. Например, Ивашкевичюс из Литвы и они пытались начертить свое видение будущего. И Мариус представил очень интересную пьесу о человечестве через 50 лет. Естественно, была какая-то война, какой-то катаклизм, не хватает воды. И люди живут в сменной системе. Некоторые спят 10 лет замороженные, остальные 10 лет живут. И меняются. И одна смена является авторитарной, а вторая демократической. Он очень интересно начертил наш современный мир. Как бы некий занавес стоит, не географический, а, можно сказать, во времени. Такая пьеса. Надеемся, что эта пьеса будет опубликована. Над этим сейчас работаем. Это один из моих проектов. Что дальше? Скоро я еду в Литву, в Паневежис. Но и в Польше тоже какие-то проекты, в Варшаве, в Белостоке, намечаются. А в России? Пока не знаю... Скорее всего, Казахстан.
И.З. Было очень приятно принимать тебя у нас в гостях в качестве режиссера. Что я тебе могу пожелать? Большого «ни пуха ни пера»! И чтобы твои планы осуществились, и чтобы все было хорошо. Спасибо большое.
Т.Л. Спасибо.
К моменту публикации интервью Томаш Лещиньский уже начал сотрудничество с Драматическим театром Юозаса Мильтиниса (Juozo Miltinio dramos teatras) в Паневежисе.