В этом году увидела свет книга под названием «Смоленск 2010. Заговор, который изменил мир». Ее автор, немецкий журналист-расследователь Юрген Рот, анализирует и сопоставляет различные версии произошедшей 6 лет назад трагедии. В студии Польского радио Юрген Рот рассказал о своем подходе в написании книги и цели, которую он преследовал.
Это уже не первая ваша публикация на тему Смоленской катастрофы, цель которой положить начало содержательной дискуссии об этом трагическом событии.
По сути дела, так оно и есть, но я опасаюсь, что моя идея себя не оправдывает. Не хватает разговоров, никто ни с кем не дискутирует. Есть только два противоположных лагеря: первый – это партия «Право и справедливость», представители которой, несмотря на результаты работы нескольких комиссий, считают, что в Смоленске произошел теракт. Об этом могут свидетельствовать определенные косвенные улики, однако, прямых доказательств нет, таких, которые могли бы убедить всех. Эта среда и этот подход – это одна часть моей работы. С другой стороны, я анализирую официальные отчеты, по отношению к которым у меня есть определенные сомнения. Например, если речь идет о рапорте авторства российской стороны. Это следует из того, что я не понаслышке знаю, что такое российская политика и российская пропаганда. Я пытаюсь сделать целостный анализ и представить обе точки зрения. Вместе с тем, я отдаю себе отчет в том, что все мои усилия отыскать общий знаменатель, скорее всего, окажутся напрасными. По той причине, например, что одна из сторон отрицает реальное положение вещей. Я вспоминаю, когда вскоре после катастрофы появились обвинения, будто над Смоленском был распылен искусственный туман. Подобные обвинения – откровенная чушь, но они свидетельствуют о том, что уже тогда появлялись теории заговора. Это, тем не менее, не отменяет факта, что многие вопросы остались без ответов. Например, вопрос обломков самолета. Почему они до сих пор не в Польше? Почему они настолько разрушены? Почему уничтожаются вещественные доказательства? Это вопросы, ответы на которые предстоит отыскать. Удастся ли? Не знаю. Для меня ключевым заданием во время написания книги было показать, как выглядит ситуация с точки зрения независимой стороны.
Взвешенный, объективный голос независимого наблюдателя со стороны. Вы так себя позиционируете в данном вопросе?
Я не знаю, насколько я являюсь объективным. Впрочем, кто, в действительности, на это способен. Я стараюсь продемонстрировать разные перспективы, по сути – представить позиции враждующих лагерей. Таким образом читатель должен сформулировать свое личное мнение. Я не утверждаю, что в Смоленске произошел теракт. Это было бы бессмысленно. Однако, существуют отчеты, например, доклад Федеральной разведывательной службы Германии, в которых подобные утверждения появляются. Вот только в данном случае мы имеем дело с внутренним отчетом разведслужб и мы не должны забывать, как эти службы работают. Возможно, в данном случае мы имеем дело с примером дезинформации. Об этом я и написал в своей книге. Мне прискорбно, что в Польше этот документ вызвал настолько бурную реакцию, будто это неопровержимое доказательство того, что произошедшее в Смоленске было терактом. Вышеуказанный документ стал объектом политической игры. Подобные отчеты стоит оценивать с необычайной осторожностью. Я поместил его в свою книгу лишь для того, чтобы добавить в пазл, состоящий из гипотез, обвинений и инсинуаций, очередной элемент.
Однако, именно этот элемент, упомянутый вами рапорт немецкой разведки, по мнению многих польских читателей, является ключевым элементом книги и одним из доказательств того, что Смоленская катастрофа произошла вследствие теракта.
Это абсолютный вздор. Я вписал этот рапорт в более широкий контекст деятельности немецкой разведки. У меня этого документа нет, я просто его цитирую. Я хотел показать, к каким последствиям некоторые отчеты спецслужб приводили в прошлом. Очень часто они использовались в политических целях. Если же подобные рапорты не представляют никакой политической ценности, их просто игнорируют. Упомянутый рапорт опирается на высказывания двух источников. Сотрудник немецкой разведки оценивает эти источники как достоверные. Вполне возможно, что начальство этого сотрудника будет иного мнения и признает эти источники недостоверными. В настоящий момент этот рапорт не приставляет особенной ценности. Как бы там ни было, отчеты разведслужб нельзя воспринимать как прямые доказательства чего-либо. Это может быть лишь косвенная улика. Ничего более. Чтобы понять это, достаточно вспомнить отчет разведки, за которым последовала война в Ираке. Тогдашний источник вряд ли можно было назвать достоверным. Тем не менее, это был идеальный инструмент для начала политической игры, особенно для американцев, что в конце концов привело к войне в Ираке. Позже оказалось, что содержание рапорта – вранье, но на тот момент это было политически удобное вранье.
pr24/aj