Агнешкф Брыц из Университета Николая Коперника в Торуни считает, что сценариев достаточно много, но действия российских властей следует вписывать в более широкий международный контекст.
- В середине августа Россия планирует провести маневры с участием частей южного военного округа. Действительно ли речь идет исключительно об учениях или о подготовке к настоящим боевым действиям в отношении Украины?
Агнешка Брыц: « То, что делают российские политики и военные, не происходит само по себе. Их действия являются частью более широкой стратегии в отношении НАТО, а также следствием развития международной ситуации. В свою очередь, мы должны не столько успокоить опасения – ведь российские маневры действительно впечатляют размахом – сколько понимать, что тактических маневров и различных тренировочных операций проводится в России несколько тысяч ежегодно. Там постоянно что-то происходит . И в данном случае эти маневры – очередные из целого ряда подобных. Российская пресса пишет, что это всего лишь ответ России на проведенные ранее совместные маневры НАТО с армией Украины. Таким образом мы видим жонглирование ситуацией и переброс ответственности на США, НАТО и Запад в широком смысле».
- Но если говорить о Западе, то по сравнению с численностью войск, расположенных на западной границе России при Белоруссии или даже в Калининградской области , где их буквально горстка, - наличие двухсот на границе с Украиной говорит о многом. И склоняет к опасениям, возможно, излишним: почему именно сейчас?
Агнешка Брыц: «Конечно, мы должны задумываться, поскольку ассиметрия очень заметна. С другой стороны, если мы взглянем на ситуацию с перспективы России, то на вопрос: почему именно сейчас и почему такая масса войск сконцентрирована именно на западном отрезке границы, можно увидеть, что это вытекает из внутренних потребностей российской политики, а прежде всего, российских властей. Путин осознаёт, что очень скоро, в 2018-м году состоятся выборы, а экономическая ситуация в России за это время может еще ухудшится. Рядовые граждане начнут сравнивать свое бедственное материальное положение с тем, что было во время нефтяного бума. То есть Россия теряет свои позиции на всех, так сказать, фронтах. В этом случае единственной областью, где расходы не сокращаются, единственным «оплотом» мощи российского государства остается армия. И здесь мнение польских обозревателей сходится с мнением российских СМИ, что дополнительное вооружение и инвестиции в армию формируют образ нерурушимой сильной России, с которой Запад должен считаться, даже если пытается ее сдвинуть на обочину в политическом смысле. Российские власти считают, что такой имидж следует поддерживать. Потому что если везде всё плохо, то где-то же должен быть какой-то просвет, повод для имперско-патриотического оптимизма»
- Ссылаясь на Ваши слова о многочисленных военных учениях в России, стоит добавить, что у России есть еще один полигон – это Сирия. Как она соотносится с этим широким контекстом? Уже давно говориться о том, что россияне там тестируют разного вида оружие, системы связи, командования, чтобы в момент более масштабного конфликта быть полностью готовыми?
Агнешка Брыц: «Да, это правда. Сирийский конфликт для России – это один большой полигон, на котором они могут проверять не только новые технологии, но и новые процедуры, совершенствовать их. Более того, российская активность в Сирии на самом деле является соседской по отношению к активности государств НАТО. Так что с одной стороны, там оперируют турецкие силы, американские – не совсем легально, время от времени – израильские, и российские. Причем они кооридинируют действия между собой. Так что можно сказать, что с перспективы военных потребностей Сирия - это отличное поле для тактических учений, повышения квалификации военных кадров и тестирования новых видов оружия и военной техники. А в политическом измерении, активность российских войск в Сирии отвлекает внимание российского общества от того, что происходит в стране, от внутренних проблем. Россияне как бы сконцентрировались на международном измерении. И если в прошлом общество пережило такие травмы как проигранная афганская война, война в Чечне, то видимость успехов в Сирии повышает настроение и сознание правого дела – борьба за мир, гуманитарные акции и так далее».
IPr/iza