Фото: facebook.com/valentina.chubarova
В рубрике «Правозащитная Россия» итоги года подводит Валентина Чубарова из ассоциации «За свободную Россию».
Оглядываясь на 2015-ый год, какое событие для российского гражданского общества было самым главным?
Скажу банально – убийство Немцова. Потому что это очень сильно всех подкосило и определило этот год. Хотя, конечно, было много других событий, которые старались сравняться и переплюнуть. Общее настроение сейчас таково, что все стало совсем однозначно. У людей стало меньше возможностей оставаться неопределившимися. Для этого почти не осталось места. Это убийство очень определило атмосферу. Были и другие трагические события, не всегда напрямую связанные с политикой, которые я не стану перечислять. Мне кажется, мы окончательно перешли, не то, что в теорию малых дел, но мы понимаем, что большие дела произойдут без участия гражданского общества. Просто все само рухнет. Мы просто радуемся каким-то мелочам. Я вижу, что люди стали очень радоваться каким-то пустякам и это перестало быть какой-то неловкостью. Мы радуемся даже, когда отпустили человека, который отсидел несколько лет. Его не отпустили досрочно, просто человек вышел на свободу. Кого-то не посадили, кого могли посадить, дали условно, Ионов сбежал – мы рады. Мы учимся ценить маленькие радости. Если говорить широко про гражданское общество, я вижу, что развивается какая-то благотворительность, интеллектуальная активность, какие-то проекты, люди направили свою энергию в другое русло и пытаются среди этого ужаса делать хорошее и искать полезное.
У вас есть ощущения, что поменялись определенные правила игры взаимоотношений властей и недовольных?
Я думаю, власть нас приучила к тому, что никаких правил не существует. То, что вчера было правилом, сегодня становится «старыми-добрыми временами», когда еще можно было хоть что-то. Они меняются слишком быстро, чтобы их можно было считать правилами. Даже, когда мы сравниваем с серединой 2000-х мы понимаем, насколько все поменялось. Раньше мы радовались, что кого-то не посадили, не осудили, потом – что дали условный срок. Все меньше пространства остается для радости, наши поводы для радости стают все более мелкими, смешными и нелепыми. Никаких правил нет, мы понимаем, что нужно быть готовыми ко всему, кроме, может быть, масштаба сталинских репрессий. Да он и не нужен, этот масштаб, думаю, властям достаточно того, что есть сейчас.
Многие, характеризуя политику Кремля в отношении общества, говорили, что это планомерное закручивание гаек. Ведь, закручивая гайки, все равно есть какой-то предел, когда закручивать уже некуда. Насколько мы близки к такой ситуации?
Я боюсь, что в наших условиях закручивать гайки можно еще довольно долго, прежде чем это коснется большого количества людей и прежде чем это большое количество решит что-либо предпринять. Все будет как в том анекдоте про оптимиста и пессимиста – все хуже и хуже, но хуже уже не будет. Всегда оказываются правы те, кто говорит, что может быть хуже. Все вот эти возгласы, что «все, они уже дошли до предела, что сейчас все взорвется, что страшно». Ну, страшно, но через год мы будем вспоминать об этом как о «старых-добрых временах», когда еще можно было что-то сделать.
Я правильно понимаю, ваш прогноз на 2016-ый, он в черных тонах?
Невозможно сказать, как все повернется и прорвется. Какое-то время будет становиться все хуже в этом направлении. Я не знаю. Пока я боюсь давать прогнозы. Пока я вижу, что ресурс ухудшения – он достаточно большой. У власти еще много «замечательных» идей. Большинство населения готово затянуть пояса, кто-то будет радоваться Крыму, кто-то не будет, но все затянут пояса и будут терпеть. А те, кто все понимает, чтоб не сойти с ума, сосредотачиваются на мелких делах и мелких радостях. Думаю, все взорвется в непредсказуемый момент – 16-ый, 17-ый…
Интервью записал Евгений Климакин