Фото: Polskie Radio
Беженцы – тоже люди, и у них есть соответствующие права, об этом в студии Польского Радио рассказал уполномоченный по правам человека в Польше Адам Боднар.
За то время, что вы являетесь омбудсменом, что было самым сложным в вашей работе?
Определенно, самым большим вызовом для меня стала ситуация, связанная с иммигрантами и беженцами, а также дебаты по этому вопросу. Эти дебаты, в свою очередь, превращаются в ситуации, в которых доминирует ненависть. На самом деле, у нас не получается, мы не готовы и недостаточно осведомлены, чтобы вести подобные разговоры. Нам не хватает таких людей, как, например, доктор Пьетро Бартолло. Это врач с острова Лампедуза, который ежедневно принимает беженцев, старается их лечить, спасать, но он также выписывает свидетельства о смерти, если им не удалось доплыть до острова. Я бы хотел привести его слова, которые он произнес недавно на вручении Премии имени Серхио Виейры де Мелло, и которые запали мне в душу:
«Мы являемся такими же людьми, как и беженцы, у них нету двух голов, четырех ног, возможно, у них другой цвет кожи, но если это кому-то мешает, то нам не о чем разговаривать».
Своими словами и тем, что он спасает тысячи беженцев, этот человек полказывает, в чем заключается человечность. Я считаю, что в Польше не хватает разговоров о том, каковы судьбы тех людей, которые бегут. Это не люди, которые хотят совершить покушение на наше благосостояние или безопасность. Это люди, которые бегут от войны, от пыток, от насилия, которые поступают точно так же, как поступали бы и мы с вами, окажись Польша в подобной ситуации. Мы обязаны действовать, руководствуясь чувством солидарности, думать о том, чем можно помочь и готовиться к тому, чтобы прием беженцев был менее болезненным для обеих сторон».
Но ведь проблема заключается не в самих беженцах, а в том, что среди них могут оказаться те, кто руководствуется совсем другими намерениями.
Да, но давайте подумаем об этом в таком ключе: по нашим улицам точно так же могут ходить люди, которые являются гражданами Польши и которые тоже могут заниматься потенциально опасной деятельностью. Природа функционирования каждого государства такова, что есть полиция, есть Агентство внутренней безопасности, которые призваны охранять нас от этой опасности и от подобных угроз. Я уже не говорю о том, что те лица, которые уже находятся на территории Шенгенской зоны могут беспрепятственно попадать в Польшу. Но этого не происходит. Поэтому, давайте не преувеличивать и не провоцировать страх. Давайте лучше сосредоточимся на том, как помочь, как подготовить школы, ВУЗы, работодателей. Как обеспечить социальные условия для тех, кто к нам приедет. И как объяснить обществу, что это естественно, будучи членом Европейского союза, выполнять обязательства, связанные с нашей солидарной позицией.
Каково ваше мнение по поводу демонстраций против беженцев?
Эти марши допустимы, они являются элементом дискуссии и проходят они в разных европейских городах, не только в Польше. В свою очередь, существует тонкая грань между мирной демонстрацией (которая является актом неприятия или сомнений по поводу какой-то политики правительства или решений принятых на саммитах Европейского союза) и продвижением расизма, ксенофобии и поведением, которое нарушает нормы уголовного кодекса. Когда на подобных демонстрациях появляются лозунги, которые являются проявлением расизма, это момент, когда должна вмешаться полиция. Такова природа сборищ, можно протестовать, можно выражать протест разными способами, но нельзя переходить черту, нельзя нарушать закон.
Проблема расизма в контексте тех иммигрантов, которых, мы должны будем принять, как-то проявляет себя в польских школах, где на данный момент учится больше 10 тысяч детей иностранцев?
Да. Подобные сигналы поступают в наше ведомство. В этом плане, ситуация в школах – далеко не лучшая. У меня сложилось впечатление, что в польских школах очень много говорится на тему прав человека, но это знание, основано на, скажем так, декоративном принципе. Мы каждый день говорим о Декларации прав человека, у нас есть Европейская конвенция по правам человека, но то, что эти документы существуют, совсем не означает, что дети понимают, что из этого следует, в чем заключается запрет дискриминации, и на чем основывается толерантность или, хотя бы, принятие тех, кто от нас отличается. Боюсь, что те дискуссии в мире взрослых, те антииммигрантские демонстрации, та поляризация настроений, яркие речи некоторых политиков могут отражаются на ситуации в школе и на отношениях между детьми. Мы вместе с уполномоченным по правам детей даже решили подать совместное заявление по этому вопросу министру национального образования.
pr1/ая