Здание Агентства внутренней безопасности Польши на ул. Раковецкой в Варшаве/Фото: Polskie Radio
Послы комиссии по делам спецслужб получили от Агентства внутренней безопасности рапорт по делу угрозы терроризма в Польше. Агентство заявило, что у нее под наблюдением находится 200 человек, которые подозреваются в связи с Исламским государством. Такую информацию предоставил интернет-портал TVN24. О том, как секретная информация стала достоянием общественности, в студии Польского Радио дискутировали Анджей Ожеховский из правящей партии «Гражданская Платформа» и Макс Крачковский из оппозиционной партии «Право и Справедливость».
Заседание комиссии было закрытым. Значит ли это, что произошла утечка информации?
Анджей Ожеховский: Конечно, эта информация не должна была появится. Я, как и все, узнал о ней из СМИ, потому как не являюсь членом этой специальной комиссии и информацией из первых рук не располагаю. Подобные сведенья не должны быть открытыми, потому как на кону – безопасность всей Польши и ее граждан. В то же время, есть и плюсы. Живя нормальной жизнью, мы не чувствуем угрозы. Мы также узнали, что Агентство внутренней безопасности работает и предпринимает какие-то действия, чтобы нас защитить.
Кто мог раскрыть эту информацию? Но портале TVN24 ссылаются на анонима из комиссии. Мог ли это быть еще какой-то источник?
Макс Крачковский: Неважно, откуда этот человек. Агентство внутренней безопасности обязано раскрыть этот источник и узнать, кто спровоцировал утечку. Этот кто-то должен быть лишен доступа к закрытой информации и права заседать в комиссии. Это не шутки, это – вопрос безопасности государства и польских граждан.
Может ли такое быть, что Агентство внутренней безопасности было заинтересовано в утечке? Возможно, АВБ в такой способ хотело как-то спровоцировать, повлиять или оказать давление на подозреваемых. Или, может быть, это попытка увеличить размер бюджета своей организации.
Анджей Ожеховский: Я не верю, что вопрос увеличения бюджета Агентства внутренней безопасности на пару сотен тысяч злотых, или даже на миллион, мог стать причиной подобной утечки. Возможно, кто-то из комиссии просто хотел похвастаться доступом к такой детальной информации. Мне кажется, ключевым в данном вопросе является заявление координатора спецслужб Марека Бернацкого о том, что террористической угрозы как таковой не существует, что она – на самом низшем из возможных уровней. И если появляется информация о каких-то подозреваемых, за которыми ведется наблюдение, это значит, что Агентство внутренней безопасности работает, интересуется и в состоянии держать ситуацию под контролем.
Среди подозреваемых, в основном, чеченцы. В этом контексте я бы хотел напомнить, что в стране продолжается дискуссия о принятии 2000 беженцев из Африки. Какая может быть связь между террористической угрозой и этими беженцами?
Анджей Ожеховский: Мне кажется, что никакой. Те 2000 беженцев, которые будут приняты в Польше в ближайшие два года – это в основном женщины и дети. Их всех будет проверять служба безопасности. Чеченцы же, которые сейчас находятся под наблюдением Агентства внутренней безопасности – вряд ли проходили подобную тщательную проверку. Когда они въезжали в страну, ситуация была совсем другой, на тот момент еще не существовало боевиков так называемого Исламского государства. На счет беженцев из Африки мы можем быть абсолютно спокойны, их всех проверят надлежащим образом.
Макс Крачковский: Я думаю, что людей, которые сейчас подозреваются Агентством внутренней безопасности тоже проверяли. И делали это постоянно. Просто в какой-то момент характер этой проверки из позитивной или нейтральной превратился в негативный таким образом, что пришлось прибегнуть к оперативным действиям, в данном случае – к наблюдению. Не забывайте также, что дети о которых вы говорите, когда-нибудь вырастут. И почему мы не думаем о детях польского происхождения, которые сейчас живут в зоне боевых действий на Востоке Украины. Также я бы хотел привести пример провала ассимиляционной политики во Франции, где потомки бывших иммигрантов во втором или даже в третьем поколении, так и не разговаривают на французском. Принятие Польшей 2000 беженцев – это широкий жест в сторону Европейского Союза, но я настаиваю на том, что миграционная политика Польши должна быть справедливой и, что самое главное – безопасной.
pr3/ая