Из Украины вернулся корреспондент Польского Радио Павел Решка, который в эфире рассказал о ситуации в этой стране, в частности на Донбассе.
С Михалом Жаковским (тоже журналистом Польского Радио) мы начали с Киева, побывали в Харькове, Славянске, Курахово – это последний мирный городок перед линией фронта. Мы были также на линии фронта.
Как там выглядит жизнь, как люди справляются с этой сложной ситуацией?
Смотря где. Например, в Киеве течет нормальная жизнь: люди сидят на газонах, попивают крымское шампанское, играет оркестр милиции. И это шокирует, когда знаешь, что тебя ждет на линии фронта. С другой стороны, когда разговариваешь с солдатами и врачами, то они говорят, что солдаты ведь воюют за то, чтобы эти люди сидели на траве и жили нормальной жизнью. В этом есть какой-то смысл. А там – на линии фронта – там плохо.
Кто воюет на украинской стороне?
Там есть несколько видов войск: добровольческие батальоны, которые уже подчиняются либо МВД, либо министерству обороны; есть профессиональные военные и солдаты из мобилизации. Я, например, познакомился там с рулевым прогулочного корабля, с механиком… это была короткая встреча, потому что его ранило несколькими осколками, поэтому быстро вывезли за линию фронта. То есть это обычные гражданские люди. Иначе выглядят действия профессиональных военных и добровольцев. Меня больше всего интересовало, как эти люди меняются, потому что я периодически с ними встречаюсь на протяжении уже многих месяцев. В этот раз – это уже был очередной случай – я не узнал своего приятеля. Он изменился и физически и психически. Он – профессиональный военный. Я случайно оказался на посту, где проходил обмен пленными и мы сначала миновали друг друга. Потом я спрашиваю: это ты? А он: да, это я. Он очень похудел, видна усталость от войны – более 10 месяцев на фронте. Это ужасно, как война изматывает людей – и физически, и психически.
Как там все происходит с военной точки зрения: наступления, обстрелы, бои?
Там идёт постоянный обстрел. Нет чего-то такого, что можно было бы назвать наступлением. Последний раз наступление было в начале месяца. Украинцы готовят очередные оборонительные линии: копают глубокие траншеи, окапывают бронетранспортеры, делают площадки под танки. Они готовы к тому, что все может начаться заново.
А что украинцы думают о сепаратистах? Как к ним относятся?
Прежде всего, они отделяют сепаратистов от регулярной российской армии. Они говорят: если видишь какого-то шахтера с автоматом Калашникова, не верь, что он с нами воюет. Мы бы с ним справились. Против нас воюют регулярные российские военные части, очень хорошо подготовленные коммандос из Чечни и России. И мы к ним относимся как противнику. Я не видел там – говорю искренне – какой-то особенной ненависти. Я познакомился с парнем, в прошлую мою поездку в Украину, который рассказал мне: я знаю, что напротив стоят ребята из Пскова, с той же воздушно-десантной дивизии, в которой я служил. То есть он воюет со своими коллегами.
Вам довелось встречаться с сепаратистами…
Они прятали от меня российских военных. Понятно, что там нужно очень долго находиться, чтобы с ними встретиться. У меня была аккредитация журналиста, и мне сказали, что я могу передвигаться по дорогам и разговаривать в определенных местах. Поэтому я разговаривал с тамошними украинцами. Они считают что они воюют, только уже не совсем понимаю, за что. Проблема заключается в том – и это, может быть, самое интересное наше наблюдение – что начинает меняться настроения сепаратистов и у населения с сепаратистскими взглядами. Понятно, что Россия не берет под свое крыло новоиспеченные республики, что у них нет никакого плана развития, что им грозит второе «Приднестровье»: у них нет ни нормальных паспортов, ни экономического развития. Они образуют некий отрезанный от мира анклав: ни Россия, ни колония ни полуколония – не понятно что. Они уже начинают рассуждать, что, может, Украина не такая уж плохая, что лучше немного отступить и быть с Украиной. Такие слова я впервые услышал от моих знакомых, которые все время твердили: Россия, Россия, Россия… Происходят изменения в пользу Украины.
Как, по Вашему мнению, такие изменения могут повлиять на ситуацию?
Могут перестать воевать… всё зависит от Москвы. Ведь без её поддержки этой войны и вовсе не было бы. Если Москва перестанет помогать сепаратистам, то все может само собой закончиться. Один парень из Луганска мне рассказал, что если Донецкая народная республика в какой-то мере централизованная, Луганская народная республика полностью децентрализована, это означает, что в каждом городе правит своя банда.
Jedynka/Kira