15-го и 16- го февраля в Польше объявлен национальный траур в связи со смертью и похоронами Яна Ольшевского - выдающегося польского политика, бывшего премьера Польши. В период социалистической Польской Народной Республики Ян Ольшевский был деятелем демократической оппозиции, участником заседаний Круглого стола, а в свободной Польше возглавил правительство.
В студии Польского Радио Яна Ольшевского вспоминают Чеслав Белецкий - архитектор, соратник Яна Ольшевского по деятельности в оппозиии и его советник, а также Петр Заремба - историк и публицист.
- Петр Заремба в статье, посвященной памяти Яна Ольшевского, в приложении к газете Rzeczpospolita почеркнул, что премьер Ольшевский обладал тем, что утратили сегодня многие польские политики. А именно - серьезностью. Откуда такой тезис?
Петр Заремба: Оттуда, что в последние годы Ян Ольшевский не имел уже реальной власти, не участвовал в текущей политике, но при этом не превратился в такого персонажа, который иногда встречается на краях польской политической жизни. То есть, в такого деда, пользующегося своим иммунитетом и атакующего своих былых противников, чтобы свести старые счеты. Он не пошел таким путем, хотя мир политики нанес ему болезненные раны, в частности, в 1992 году, когда он утратил власть как премьер и стал субъектом очень острого политического спора. Наоборот - высказывания Яна Ольшевского всегда отличались серьезностью, спокойствием и заботой о благе государства. Я не могу сказать, что он всегда был прав, но чувствовалось, что он умеет оценить ситуацию и говорить с позиции, которую можно назвать «метаполитической». И это вызывает у меня огромное уважение. Для меня это эталон политика, который не должен исчезнуть с политической сцены.
- Чеслав Белецкий согласился с Петром Зарембой относительно этих качеств Яна Ольшевского:
Чеслав Белецкий: Безусловно, Ян Ольшевский думал о Польше как о государстве очень серьезно. Безусловно, он никогда бы не сказал такую фразу о Польше как «теорететическое государство». При этом он смотрел на государственную деятельность как опытный юрист. И очень правильно отмечал в одном из своих последних интервью, что Польша стала по-настоящему независимой и демократической лишь тогда, когда советские войска в 1993 году покинули нашу страну. Напомню, что чужеземные войска находились на территории Польши еще задолго до первого раздела, с 1717 года. Вопрос люстрации, который так сильно разделил Яна Ольшевского с президентом Лехом Валенсой, был вопросом статуса территории, на которой русские в советские времена имели свои базы и пытались вынудить или добиться путем переговоров от польской стороны создания каких-то польско-российских фирм сомнительного характера для управления этими базами. Премьер Ольшевский решительно этому противился. Это был очень серьезный конфликт, конфликт, связанный в общей сложности с политикой независимости, безопасности, вступления Польши в НАТО без всякой странной идеи типа НАТО-2, с которой неожиданно выступил президент Валенса. Всё это были вещи, которые, как верно подметил Петр Заремба, обозначили серьезность подхода премьера Яна Ольшевского к своей роли и к политике как таковой. Хотя этот подход пытались осмеять, оспаривать, называть «помпезным» и даже «гротексным». Но он всё делал очень серьезно. Даже если ошибался, всё равно его деятельность характеризовалась серьезностью.
- Петр Заремба неоднократно беседовал с Яном Ольшевским, в том числе о первых послевоенных годах. Какой же образ Яна Ольшевского вырисовывался из этих бесед?
Петр Заремба: Это, конечно, был первый этап его жизни, годы юности. Он был очень открыт в этих беседах, чем немало меня удивил. Ведь я считал Ольшевского человеком очень сдержанным, довольно замкнутым. Думаю, его болезненный опыт повлиял на то, что он поризводил впечатление держащего определенную дистанцию по отношению к людям и происходящему. А в наших беседах он проявил необычайную искренность, доверительность, раскрыл свои чувства, эмоции. Ян Ольшевский как молодой человек из семьи железнодорожников, как бы немного «не успел» поучаствовать в конспирации, в «Серых шеренгах». Кроме того, он жил в районе Прага, и его несколько обошло стороной Варшавское восстание, которое было апокалипсисом и экзаменом для многих молодых людей в то время. После войны Ольшевский вступил в молодежную организацию Польской крестьянской партии, и в интервью говорил о том, что это спасло ему жизнь. Иначе он непременно занялся бы конспиративной деятельностью против новой власти и, возможно, погиб бы в какой-либо акции сопротивления. И для меня вырисовался образ совсем иного человека, чем тот Ольшевский, которого я знал - молодого, задиристого, удирающего от службистов. Кстати, один из его близких друзей погиб таким образом. И это, я думаю, был горький, но важный опыт для самого Ольшевского, который обозначил его будущий путь, можно сказать, сочетающий романтизм с позитивизмом. Он поступил на юридический факультет, позже как адвокат защищал деятелей антикоммунистической оппозиции. При этом Ян Ольшевский никогда не был фундаменталистом, он был прагматиком. Но его цель всё-таки была романтической. Он всю свою жизнь мечтал о независимости Польши.
PR2/iza