Ровно 25 лет назад, 8 декабря 1991 года, были подписаны Беловежские соглашения, которые положили начало распаду Советского союза. Впоследствии империя пала. Она исчезла с карты мира, однако, как показывают последние социологические исследования, продолжает жить в головах многих российских граждан. О Беловежских соглашениях 25 лет спустя Радио Польша побеседовало с дипломатом, бывшим послом Польши в Молдове и Армении, Виктором Россом.
Вы помните день, когда узнали о подписании Беловежских соглашений? Какой была ваша реакция? И какое значение имел этот документ?
Я очень хорошо помню этот день. Я тогда работал заместителем посла Польши в Москве. Свою миссию я начал три месяца ранее, поэтому на моих глазах совершалось некое чудо. Союз трещал по всем швам, было понятно, что подходит к концу существование империи, называемой Советским Союзом. Если посмотреть на этот процесс с точки зрения объективных факторов, то можно сказать, что поздняя коммунистическая номенклатура уже была к этому готова. Но субъективно – население Советского Союза во всех республиках этого не ожидало и не было к этому готово. Факт распада СССР поверг людей в шоковое состояние, они не могли понять, что случилось. Что касается внутренних и международных процессов, связанных с этим фактом, последствия были огромными. Даже западные державы, в том числе и Соединенные Штаты Америки, опасались такого сценария, потому что Горбачев на то время был привычным и востребованным. Особенно трудно на Западе представляли, что произойдет, если Украина как очень большое государство, отойдет от России и СССР. Это была ядерная и трудно контролируемая держава, в связи с очень сильным падением экономики и психологическим состоянием населения. В постсоветских республиках была неодинаковая ситуация, наблюдались национальные конфликты, например, между Арменией и Азербайджаном, которые уже вылились в войну. Было много проблем.
***
В Вискулях была предложена новая интеграционная структура в виде Содружества Независимых Государств. Это предложение было принято большинством республик, не считая балтийских, которые уже несколько лет выступали за полную независимость, отвергая пакт Молотова- Риббентропа и его последствия – включение трех балтийских республик с состав Советского Союза. Другие же республики, кто с большим, а кто с меньшим энтузиазмом, подписали этот договор. Ельцин расценивал это двояко. С одной стороны – как форму интеграции и, в отдаленной перспективе, воссоединения на экономической, правовой и социальной почвах, с другой стороны – если бы воссоединения не получилось – для Ельцина это был бы цивилизованный развод без гражданских войн и конфликтов между республиками, то есть контролируемый процесс постепенного распада.
Вы можете представить, как выглядела бы картина мира, если бы не Беловежские соглашения?
Если бы не Беловежские соглашения, это все равно случилось бы, потому что Советский Союз был обречен. Этот процесс невозможно было задержать. Наблюдался фатальный экономический, ментальный и номенклатурный кризис. Номенклатура перестала верить в создание перспективы развития. Это было циничное отношение к наследию, скажем так, великого Ленина. В этом смысле судьба Советского Союза была предопределена. Коммунистическая партия потеряла свою монополию. Республики могли претендовать на самостоятельное бытие. Это уже означало, что никакого Советского Союза уже быть не может. Если не в Беловежской пуще, то в любом другом месте это все равно бы произошло. Если бы это искусственно держалось силой в клещах системы, это бы привело к гражданской войне и последствиям, которые даже трудно себе представить.
В одном из интервью президент России Владимир Путин выразил сожаление о развале СССР. Буквально на дняx Левада-центр обнародовала результаты опроса, согласно которым более половины россиян также сожалеют о распаде СССР. Это пропаганда так работает или это в крови?
Это и одно, и другое. Россия переживает «пост-версальский синдром». Припоминается Веймарская республика, которая после поражения в Первой мировой войне и наложения не нее санкций находилась в униженном психологическом положении. У нее был выбор – пойти в сторону коммунизма или в сторону фашизма. Фашизм победил. Появились надежды воссоздать великую Германию, всех покорить, всех разбить. Эта ситуация повторяется сейчас в России. Как только появились признаки макроэкономической стабилизации в середине 2000-х, сразу появились надежды на воссоздание великой страны. Народ в своей массе живет, если не беднее, то в меньшей безопасности. Государство отказалось от своей роли организатора жизни. Люди не представляют своей жизненной перспективы, они переживают разные страхи. Падают институты, которые раньше были гордостью Советского Союза в культуре, науке и т.д. И тут появляется лидер типа Путина. Это не его заслуга, потому что экономический рост начала 2000-х – совершенно случайное стечение обстоятельств, выросли цены на нефть и Россия, ни с того, ни с сего, разбогатела, не делая никаких структурных изменений. Единственное, что Путин из себя представлял – это стремление железной рукой создавать вертикаль и обратно загонять всех в стойло. Это не работает и это не будет работать в будущем, но сейчас настроение именно такое. Россияне уверены, что Путин – сильный лидер, который всех запугал (а советские люди любят пугать других), что это и есть выход из сложившейся ситуации, в которой оказалась Россия после выхода их Советского Союза. Поэтому они и ностальгируют. Ко всему – это, конечно же, еще и гигантская квота пропаганды.
С распадом СССР закончилась холодная война. Можно сказать, что с момента аннексии Крыма Россией началась «вторая холодная война». Вы можете предположить, чем она закончится?
Я считаю, что у России нет никаких шансов на победу или, скажем так, реванш в новой холодной войне. Просто Запад после распада Советского Союза расслабился и решил, что нет уже никакого противника и никогда не будет, достаточно управлять распадом, чтобы он не был слишком болезненным для всех. Вначале Россия подавала сигналы о желании присоединиться к западным структурам, она позиционировала себя как единомышленника Запада, но оказалось, что это краткосрочная перспектива, которая закончилась с началом Первой чеченской войны. Тогда признаки возврата к силовым решениям стали преобладать. Партия войны начала брать вверх. Российская элита была расколота с самого начала – были явные либералы и была партия войны, которая стремилась вернуть ситуацию к прошлому. Путь был избран, стремление потихоньку нарастало. С момента, когда Путин пришел к власти, стало очевидным, что он может только заигрывать с Западом, пытаясь получить какие-то положительные решения с небольшими издержками. Например, поддержать Буша после атаки на Всемирный торговый центр с тем, чтобы Запад перестал его критиковать, скажем, за то, что происходит в Чечне или за нарушения гражданских прав. Этот путь проторивался все сильнее.
***
В 2007 году в своей мюнхенской речи Путин уже однозначно стал на путь конфронтации с Западом и поиска новых партнеров с целью создания каких-то еще полюсов силы, кроме США. Россия в этом плане не может ничем похвастаться, потому что она не в силах подобный полюс создать. Она может рассчитывать на сотрудничество с Китаем или Индией, но эти страны сейчас развиваются очень быстро. Россия, к сожалению, не развивается, она может только апеллировать к своему населению, как-то его убаюкивать, мол, «мы побеждаем в Сирии» или «в Украине мы показали, что мы – сила». На самом деле, в Украине дело проиграно, в свою очередь, разговоры о Сирии лишь отвлекают граждан от того, что в Украине ничего не получилось. Возвращение на Ближний Восток с какими-то большими претензиями обречено. Я не вижу шансов на возможные победу или реванш. Единственное – Запад будет должен консолидироваться в связи с ситуацией, которую создал Путин. Он сейчас немного напрягается, но это напряжение в хорошо организованных и цивилизованных странах приведет к тому, что оценка того, что происходит сейчас в России, будет дана. Есть также момент политических изменений в Европе, на что Путин возлагает большие надежды, а именно – на то, что партии правого толка, националистические партии, будут побеждать, либерализм как формула жизни распадется и тогда Россия воспрянет духом, но я в этом плане скорее пессимист.
Интервью записал Артур Яворский